Продолжаем публиковать произведения, присланные на Открытый литературный конкурс «Своя песня» им. В.И. Юровских, учреждённый Центром русской народной культуры и Общественным движением «За культурное Возрождение» в 2009 году.
Сегодня предлагаем вашему вниманию стихи Зарины Бикмуллиной из Казани.
Старомосковская
Монохромные дети на санках каталис,
Пер’вый снег застывал в некрещеный январь.
Ингибируйте мой гомогенный катализ,
Мой распад из творения в тварь.
Монохромною булошной пахнет за стенкой,
И потоками патока с плюшек течет.
Пририсуйте окно, отоприте застенки,
Я уже не нечет и не чет.
Словно камни и соль прокаженным по коже,
По Москве монохромные хлещут дож’ж’и.
Абырвалги скрипят на промокших прохожих,
Приглашая на борщ и на щи.
Нет инструкций ТБ и т.д., даже ес’ли
Одолжить и занять RGB под процент.
Монохромное небо не ведает, есть ли
У бараков кирпичный акцент.
И пока серо-серые сумерки дышут,
Расплываяс по грязной оградке пруда,
Я стою босиком на поехавшей крыше,
Понаехавшая не туда.
***
мир вашему дому
самолеты не падают просто так.
гравитация им не мешает мотать
на мотор облака, пропустив от винта к
тому месту, где пульс дробится на пять.
самолеты любят смотреть в темноту –
в этом разница. Ведь, несмотря на класс
(даже в ТУ) и шампанское welcome to,
человечки без лиц, а точней – без глаз,
накрываются шторками. Под крылом –
города, разгоревшийся лоск от ты-
сяч бессонниц, ары и акры. Лом
старых пашен, разрезанных в лоскуты
неизвестным занудой. Но им легко
изменяться в голосе ли, в лице ль.
И влетают в сбитое молоко,
как стрела, летящая точно в цель.
самолеты не падают просто так.
разве что рыжий ящик устанет писать,
или темы закончатся. И пустота
протяженностью где-то в четыре часа
и пятнадцать минут захлестнет эфир.
Нет замены, тем более – тем. Разве что
пассажир в экономе заметит фирн
или шторм увидит сквозь пластик штор.
самолеты не могут играть в трагизм
и в отточенном жесте складывать жесть.
Крылья меньше защита, чем механизм,
потому, если падают, то – как есть.
потому и тоску, и рассвет, и ямб
бортовой самописец отправит в стол –
до тех пор, пока в горле одной из ям
не зажмурится и не выдохнет «сто»,
не завися от времени суток. Но,
усыпив телефон и блокнот включив,
пассажир и бессонница смотрят в окно
чтобы лайнер все же остался жив.
Etc
У книжных детей было много больших забот,
Добро, справедливость и храбрость, эт сетера.
Все это – пока апельсин не утратил завод
И звезды вину берут на себя до утра.
Бумажные дети освоили устный счет:
Четыреста сорок, четыреста сорок два.
Отращивать сломанный хрящик их не влечет,
Пусть лужи себе под размер подбирает плотва.
Дома осыпают чешуйками этажи,
В глубинах мерцает люминесцентный планктон.
Серебряный век, переплавленный на ножи,
Лежит под подушкой, завёрнутый в плотный картон.
Покуда монетка решает, кто победит,
Бумажные дети не спят и не верят окну.
А Маугли на ветке в каменных джунглях сидит
И воет на синтетическую луну.
Четыреста сорок, четыреста сорок шесть.
Все жалобы крыши – на совести потолка.
Нельзя ни понять, ни сравнить убогую жесть
С блестящей жестокостью жала в стальных руках.
Зачем, если в планах десяток хороших дел,
Побед, эполет и полетов ветрам назло?
Бумажные дети считают в уме предел:
Четыреста сорок девять – плохое число.
От списка судов до Ахилла, от «альфы» до «хи»,
От Лимба и до зеленеющей финифти трав.
И дети с бумажными крыльями пишут стихи,
От собственных перьев большую часть отодрав.
Но жизнь не швыряет перчатки, а метит под дых,
Поправки внося в голубой выпускной альбом.
Порою приходится любых менять на любых,
Тестировать стены на стойкость собственным лбом.
В условиях рынка надо стоять на земле,
Когтями фундамента впиться в сухую треть.
Финансовый план создавая на восемь лет,
Всем надо крутиться и надо считать уметь.
Феномен слона в удаве необъясним.
Его в формалин или в топку, взрослеть пора.
Уходит детство в зольный остаток, а с ним –
Добро, справедливость и храбрость, эт сетера.
Фонарик угаснет на желтых сухих листах,
Бесшумно скользящих в ромашковый мягкий сатин.
А книжные дети заснут на четырехстах,
Не в силах прибавить еще пятьдесят один.